Статья посвящена рассмотрению паттернов и эпистемических ошибок, вписанных в идеологию средств массовой информации, — «фундаментальной ошибки атрибуции» и «мифа о Джонсе» — на примере двух недавних скандалов: увольнения ведущего Джереми Кларксона с Би-би-си и публикации хайдеггеровских «Черных тетрадей». Эти два события являются примерами одного и того же явления: фундаментального сдвига в базовых очевидностях функционирования человеческой коммуникации, который вскрывает лежащие в их основе существенные ценностные решения, чье влияние выходит далеко за пределы шоу-бизнеса или журналистики. Стремление к объективности, или, как это называет Джон Ло, доминирование буквальной репрезентации, может выглядеть полезным для коммуникации, но имеет результатом убеждение, глубоко укорененное в европейско-американской цивилизации: убеждение о неразрывной связи между тем, что человек говорит и делает, и его ментальными диспозитивами. Хабермасовский идеал коммуникации на деле оказывается репрессивной структурой, маргинализирующей способность к различению уровней коммуникации, владение иронией, метафорой и юмором в научном и философском дискурсах. Обсуждение «проблемных» тем, которые обычно и требуют тонкого владения уровнями коммуникации, в результате становится просто запретным, поскольку любой участник коммуникации, поднимающий эту тему, неизменно оказывается причислен к обвиняемой стороне. В список таких тем уже попали расизм, гомофобия, террористические идеологии и нацизм. Вместо того чтобы улучшать коммуникацию, идеал объективного письма, доминирующий в европейско-американской культуре, просто закрывает те пространства диалога, которые не отвечают высокому хабермасовскому идеалу всеобщего дружелюбия.

Термин «онтология» используется как в современной философии, так и в информатике, однако контексты значений этого термина практически не пересекаются. Профессиональным философам, за редким исключением, не интересны реалии, конституирующие информационное пространство, а специалистам по информатике, как показывает опыт, чужды результаты философского осмысления проблем существования. Они предпочитают изобретать собственные философии и плодить упорядоченные произвольным образом списки имен сущностей, наивно считая их онтологиями. В информатике само наличие отрефлексированной онтологии решает множество проблем, в частности проблему элиминации информационного шума, возникающую из различий контекстов и синонимии терминов в предметных областях знания и практики. Именно поэтому специалисты по информатике направляют свои философические усилия на построение «единой онтологии» и на унификацию способов представления знания. При этом они опираются на методы лингвистического и статистического анализа текстов, считая, по-видимому, что содержание контекстов, выделение смыслов у них возникнет само по себе, по мере усовершенствования статистических и лингвистических методов исследования и представления их результатов. С точки зрения авторов статьи, анализ содержания контекстов и выделение смыслов составляет новый предмет, интегрирующий философские и информационные методы в область знания, которую они назвали прикладной герменевтикой. Эта работа герменевтическая по предмету, в то время как ее метод не имеет аналогов ни в философской традиции, ни в информатике. Методика построения теоретических онтологий с использованием логики веерных матриц реализована в система анализа текстов Gitika.

Термин «онтология» используется как в современной философии, так и в информатике, однако контексты значений этого термина практически не пересекаются. Профессиональным философам, за редким исключением, не интересны реалии, конституирующие информационное пространство, а специалистам по информатике, как показывает опыт, чужды результаты философского осмысления проблем существования. Они предпочитают изобретать собственные философии и плодить упорядоченные произвольным образом списки имен сущностей, наивно считая их онтологиями. В информатике само наличие отрефлексированной онтологии решает множество проблем, в частности проблему элиминации информационного шума, возникающую из различий контекстов и синонимии терминов в предметных областях знания и практики. Именно поэтому специалисты по информатике направляют свои философические усилия на построение «единой онтологии» и на унификацию способов представления знания. При этом они опираются на методы лингвистического и статистического анализа текстов, считая, по-видимому, что содержание контекстов, выделение смыслов у них возникнет само по себе, по мере усовершенствования статистических и лингвистических методов исследования и представления их результатов. С точки зрения авторов статьи, анализ содержания контекстов и выделение смыслов составляет новый предмет, интегрирующий философские и информационные методы в область знания, которую они назвали прикладной герменевтикой. Эта работа герменевтическая по предмету, в то время как ее метод не имеет аналогов ни в философской традиции, ни в информатике. Методика построения теоретических онтологий с использованием логики веерных матриц реализована в система анализа текстов Gitika.

В начале XX века немецкий социолог Эмиль Ледерер одним из первых осознал, что переход от независимого положения работника к наемному труду вызвал изменение хронопорядка в восприятии экзистенции. Уже после войны французский социолог труда Жорж Фридман показал, что как в тейлоризме, так и в стахановском движении свободное время является бегством работника от фрустрации, вызванной «расщепленным трудом». Согласно автору статьи, мы сегодня стоим накануне эпохальной перемены того же масштаба: превращения наемного работника в самопредпринимателя (self-employer) (согласно формуле Андре Горца), перехода от расщепленного труда к расщепленной занятости. В статье анализируются два аспекта этого антропологического изменения: а) дезориентация во времени (потеря темпорального горизонта человеческого существования) и б) «колонизация» нерабочего времени (инвестирование всех типов времени в «производство самости»). К этим аспектам возможны два подхода: 1) отсылающий к Мишелю Фуко: контроль времени определяется уже не дисциплинарными практиками, а технологиями неолиберальных правительств, ставящих своей целью подчинение всех социальных форм скорее менеджерскому этосу, чем триумфу рынка; 2) вдохновленный Хартмутом Розой: восприятие времени экзистенции имеет тенденцию подчиняться глобальному процессу социального ускорения, в котором проект модерна оборачивается против самого себя. Главным страхом индивида сегодня стала утрата возможности или важной связи. Этот страх задает теперь всю организацию свободного времени и его семантику, проникнутую отныне мотивами долга и обязательств: императив хорошо выглядеть, заниматься спортом, быть в курсе и т. д.

Статья подходит к анализу безусловного основного дохода, или пособия, с точки зрения феномена акрасии (греч. akratia/ akrateia, лат. incontinentia), который, начиная по меньшей мере с софистов, привлекает внимание философов и моралистов. С акратическим поведением мы имеем дело в тех случаях, когда человек знает (или информирован) о том, что определенное действие в данной ситуации предпочтительно, и тем не менее совершает противоположное (или другое). За две с лишним тысячи лет ситуация изменилась; например, диверсифицировался смысл «блага». Автор подходит к безусловному пособию социально-психологически, задаваясь вопросами: как бенефициар пособия его воспримет? как истолкует ожидания, предъявляемые ему обществом взамен на пособие? Есть две основные теоретические версии безусловного пособия: 1) от бенефициара эксплицитно ожидается некое позитивное, или конструктивное, поведение; 2) подчеркивается безусловный характер пособия, которое не является ни наградой, ни авансом. В первом случае велик соблазн акрасии, во втором — имплицитно подразумевается одно условие, которое и делает всю затею утопичной: свободная деятельность не должна ни под каким предлогом иметь в качестве цели или горизонта капиталистические отношения (Андре Горц). Автор предполагает, однако, что труд по-прежнему является «поставщиком смысла» для миллионов людей, a капитализируемые умения и навыки еще во многом пересекаются с тем, которые вменяются «свободной деятельности». Многие из этих миллионов окажутся невооруженными перед резким переходом от труда к деятельности, который снабдит их лишь аттестатом социальной незрелости.

Статья посвящена изменениям в эпоху цифрового и в целом когнитивного производства отношений между трудом и досугом в контексте переосмысления производительности труда. В частности, в современной инновационной экономике складывается новая корпоративная культура, чувствительная к благополучию работников, причем эти перемены касаются не только западного мира. Давно прошли те времена, когда к досугу относились как к сфере греховной праздности. С концом индустриальной эпохи заканчивается и четкое разделение и противопоставление труда и досуга. Некоторые компании осознанно вводят элементы досуга в само производственное пространство: скверы с гамаками, бильярдные столы, волейбольные поля, комнаты для видеоигр, фортепиано, столы для пинг-понга и залы для йоги становятся характеной чертой этих новых условий труда. Игровые мотивы можно обнаружить в дизайне офисных помещений. Многие специалисты по современной организации труда сходятся на том, что чем менее контролирующим будет рабочее пространство, тем вероятнее появление новых идей и повышение производительности. Офис вообще перестает быть основным местом работы: интервью показывают, что для серьезной творческой работы лишь меньшинство сотрудников выбирает офис, остальные же голосуют за дом, парк, кафе. Переосмысление пространства труда не ограничивается материальной сферой. Сначала пользование работниками социальными медиа, блогосферы осуждалось, теперь поощряется. Оно рассматривается как толчок к реструктуризации всей экономики в сторону ориентации на работника и клиента. Но социальные сети становятся и новым полем борьбы за свободу, так как фирмы пытаются захватить их и поставить себе на службу.

Отталкиваясь от текста Ханны Арендт «Кризис в культуре», статья прослеживает, как в современном обществе потребления культура превращается в развлечение, что приводит к утрате политического измерения искусства и культуры. Подвергнув острой критике общество потребления, Жан Бодрийяр проанализировал парадоксально привилегированное место, которое в нем уделяется времени. Он показал, в частности, что распределение свободного времени в обществе коррелирует с распределением всех прочих благ. Качество «свободного времени» становится способом социальной стратификации, социально нагруженным «различием» (Пьер Бурдьё). Современные мифы о свободном времени и досуге строятся вокруг иллюзорного желания вернуть времени потребительскую стоимость. Но для этого «свободное» время нужно реинвестировать и посвятить разным видам потребительской деятельности: путешествиям, культуре, спорту и т. д. Досуг становится полем драматических противоречий, поскольку индивиды связывают свои надежды со свободой и, следовательно, с системой импульсивных желаний. Так досуг становится производственной и стоимостной категорией. Бодрийяр показывает, как парадигма труда экстраполируется на все время, включая время досуга. В своей теории симулякра он прослеживает, как города становятся обширными парками аттракционов. Современная экономика художественного капитализма (Жиль Липовецки и Жан Серуа) делает соблазнительными продукты потребления, дизайна, моды, кино и т. д. Производство/потребление все более тотально становятся олицетворением досуга. В заключение обращение к Андре Горцу позволит нам наметить выход из связки рабочего и досугового времени (оба вынужденные) через «революцию времени по выбору».

Статья ставит задачей исследовать движение от «когнитивного» к «эмоциональному» капитализму через культурологическийанализ потребления и коммуникации. Неомарксистская модель, при всей своей устремленности к «всеобщему труду» и general intellect, ориентировалась на рабочего, теперь же его место заступил просьюмер (Элвин Тоффлер, Филипп Дженкинс) как средоточие новой тотализирующей эксплуатации мира эмоций и отношений. Для анализа когнитивной эксплуатации потребителей может быть продуктивным применение паттерна double bind (Бейтсон), иллюстрирующего взаимоотношения между брендом (матерью) и потребителем (ребенком) и объясняющего шизофрению отсутствием коммуникации между матерью и ребенком. Модель double bind можно перенести на отношения между брендом («мать») и потребителем («ребенок»). С одной стороны, воображаемое потребителя населено мировыми брендами, с другой же, он сам становится жертвой кражи идентичности. Динамика double bind предвосхитила пришествие юзера как главного действующего лица цифровой эры, вовлекая его как в процесс освобождения и самовыражения, так и в гиперэксплуатацию. С распространением Web 2.0 ориентацию на прежнего «потребителя» сменил «культ любителя-знатока». Новая эпоха власти брендов реализуется через социальные сети, поскольку весь современный маркетинг включен в новую тотализирующую среду. Именно поэтому проанализированный Мишелем Фуко институт исповеди может рассматриваться как смысловой центр новой формы капитализма, основанной на сложных отношениях между эмоциями, отношениями и опытом. Произошел поворот от гегемонии брендов, которые демократически испытывались потребителем, пополняя его опыт, к возможности мобилизации эмоций пользователя как соревновательного ресурса на мировом рынке идентичностей.

В статье обсуждается сериал Girls (HBO, 2012 — н. вр.) в контексте отношения двадцатилетних молодых людей к работе и полученному образованию. Затрагивается также вопрос о социальной функции денег. Последние годы в академической среде стало хорошим тоном ссылаться на последние продукты массовой культуры, однако обсуждение и анализ сериалов, в отличие от кино, все еще остается предметом для аудиторных практик, мало отрефлексированным в научной литературе. Автор предпринимает попытку проанализировать сериал с обращением к современным теоретическим текстам, поднимающим проблемы нематериального труда, борьбы за права работников, им занятых, и к вопросу о целесообразности и необходимости гуманитарного образования в XXI веке. Помимо обращения к теоретической литературе, в статье проводятся параллели с сериалами «Как преуспеть в Америке» (HBO, 2010–2011) и «Бесстыдники» (Showtime, 2011 — н. вр.), затрагивающими близкие проблемные поля. В настоящей работе подробно анализируются высказывания героев сериала в контексте обсуждения трудовых отношений, полученной специализации в колледже или университете, инвестируемых родственниками средств в человеческий капитал студентов и выпускников образовательных учреждений и т. д. Подобные вопросы кажутся автору достойными рассмотрения в силу их актуализации и воплощения поколением двадцатилетних в сериальной форме на кабельном телевидении. Шоу снято при непосредственном участии Лены Данэм, молодой сценаристки, режиссера и исполнительницы роли главной героини. Предлагаемый в статье подход выводит дискуссию о сериалах за рамки обсуждения сюжетных линий и актерской игры.

Сторителлингу, как и всем фикциям капитала, свойственно вытеснение той ночной сущности воображения, которую Гегель сравнивал с «ночью мира». Отправляясь от немецкого идеализма, автор называет сумеречным воображением то, что предшествует формированию миров, мифологическим созданиям, а равно и произведениям кино. Некоторые выявляемые функции великих нарративов (чей закат возвестил Жан-Франсуа Лиотар) и мифов в действительности не исчезли: они изменились, обрели новое место и интенсивность. Невозможно понять то, что пытается передать воображение, не отсылая его к бессознательному и к негативности. Слишком часто в состоянии глубокой спячки оказывается способность антикапиталистической политики объяснять, возобновлять, проецировать, передавать созидательное воображение. Мы постепенно просыпаемся. Но прежде всего нам не следует использовать это пробуждение, чтобы бежать от наших снов об освобождении: Славой Жижек вслед за Жаком Лаканом и Зигмундом Фрейдом напоминает, что порой мы просыпаемся лишь для того, чтобы избежать столкновения с тем чистым, нестерпимым желанием, которое дает нам сон. Проснуться, чтобы продолжать спать… Цель — не политизировать эстетику сна, а выяснить параметры воображения в политике. Известно катастрофическое использование мифа в нацизме (Филипп Лаку-Лабарт, Жан-Люк Нанси). Но возникает вопрос, возможно ли, желательно ли избавление политики от всякого воображения. Автор предполагает, что никакая работа по созданию подлинного вымысла не может и не должна обходиться без такого мифосозидания, предполагающего локальные галлюцинаторные образования, объединяющие в себе восприятие и воображение. Нет никаких оснований оставить на откуп капиталу все пространство воображаемого, на которое он посягает.

В статье анализируется потенциал трансмедиального сторителлинга для анализа национального воображаемого в перспективе делиберативной публичной дискуссии, вовлекающей мнения, идеи, нарративы и образы различных социальных групп. Автор рассматривает арт-объект — скульптуру «Россия. Попробуй завали!» Дениса Саунина и Георгия Мамина (СF Art Group), идея которой была создана на основе всероссийского конкурса арт-концепций на тему «Национальная идея России» для Венецианской Биеннале 2013 года. Объект визуального анализа содержит динамичную политическую репрезентацию: объединение образов державного яблока и традиционной куклы-неваляшки создает эффект динамики, провоцирующей вместе со слоганом «Попробуй завали!» на агрессивную контригру со зрителем. Объектом текстуального анализа стали 458 арт-концепций, участвовавших в конкурсе и продемонстрировавших значимый для понимания национальной идеи в России спектр содержательных референций: государственные символы, семья и дети, христианские символы, анималистские образы, антропоцентричные образы, мораль, гуманитарные ценности, либеральные ценности, экологические ценности, идея возрождения и патриотизм. Отдельный этап сфокусирован на отобранных арт-концепциях, представляющих собой нарратив. Интерпретация их нарративного ядра фокусирует на изменении, преображении, освобождении, физических усилиях, славной гибели, спасении и надежде. В целом арт-объект отражает важное условие современной медиапрезентации — идею конфликта, пространства идеологического столкновения. Использование виртуального аутсорсинга для организации конкурса арт-концепций идей как медийной технологии также позволяет авторам ориентироваться на контуры коллективной идентичности россиян, обнаруженной столь необычным способом. Но заявленная авторами скульптуры и конкурса национальная объединительная идея как «мысль, которая придает нам сил для улучшения жизни», оказывается визуально агрессивной, а содержательно — довольно традиционной. Жить лучше россиянину под сенью государства и религии, соседствующей с языческим наследием, с семьей и детьми.

Геополитический концепт «война против терроризма» был создан администрацией президента США сразу после трагических событий 11 сентября 2001 года. Автор статьи отталкивается от новых подходов к анализу политического дискурса, кристаллизовавшихся в понятии сторителлинга. В статье анализируется, как, начиная с правления Рональда Рейгана, американское руководство прибегает к созданию новых мифов о единстве и уникальной миссии нации. Белый дом начал поощрять создание историй о борьбе добра со злом, чтобы превратить выборы 2004 года в моральную коллизию. Нарративному анализу подвергаются четыре речи Джорджа Буша-младшего. Показывается, как «история» становится в них средством легитимации политической и военной программ, какими средствами производится фиксация на соотношении сил с целью оптимизации политических выгод от «истории». Автор статьи применяет к анализу эволюции господствующего американского политического дискурса актантный анализ Альгирдаса Жюльена Греймаса. Американский гражданин представляет собой главного героя, субъекта истории. Его психическому и физическому состоянию был нанесен вред, и с этого момента он должен бороться за восстановление мирового порядка и демократии, чтобы добиться торжества свободы и справедливости над злом (являющимся объектом). Для этого ему необходимо обнаружить группы террористов (врагов), атаковавших его, чтобы помешать им нанести еще больший вред, и не попасть к ним в руки или не оказаться в символическом тылу терроризма. В этом ему будет помогать американская армия (вспомогательное средство, помощник) и ее ударная мощь, управляемая и приводимая в действие Джорджем Бушем, главнокомандующим и гарантом нации (отправитель), который сделает все возможное для привнесения ценностей американской демократии в современный мир (получатель).