Ключевые слова: сторителлинг; фикция; воображаемое; реклама; немецкая классическая философия; психоанализ.

Сторителлингу, как и всем фикциям капитала, свойственно вытеснение той ночной сущности воображения, которую Гегель сравнивал с «ночью мира». Отправляясь от немецкого идеализма, автор называет сумеречным воображением то, что предшествует формированию миров, мифологическим созданиям, а равно и произведениям кино. Некоторые выявляемые функции великих нарративов (чей закат возвестил Жан-Франсуа Лиотар) и мифов в действительности не исчезли: они изменились, обрели новое место и интенсивность. Невозможно понять то, что пытается передать воображение, не отсылая его к бессознательному и к негативности. Слишком часто в состоянии глубокой спячки оказывается способность антикапиталистической политики объяснять, возобновлять, проецировать, передавать созидательное воображение. Мы постепенно просыпаемся. Но прежде всего нам не следует использовать это пробуждение, чтобы бежать от наших снов об освобождении: Славой Жижек вслед за Жаком Лаканом и Зигмундом Фрейдом напоминает, что порой мы просыпаемся лишь для того, чтобы избежать столкновения с тем чистым, нестерпимым желанием, которое дает нам сон. Проснуться, чтобы продолжать спать… Цель — не политизировать эстетику сна, а выяснить параметры воображения в политике. Известно катастрофическое использование мифа в нацизме (Филипп Лаку-Лабарт, Жан-Люк Нанси). Но возникает вопрос, возможно ли, желательно ли избавление политики от всякого воображения. Автор предполагает, что никакая работа по созданию подлинного вымысла не может и не должна обходиться без такого мифосозидания, предполагающего локальные галлюцинаторные образования, объединяющие в себе восприятие и воображение. Нет никаких оснований оставить на откуп капиталу все пространство воображаемого, на которое он посягает.