Ключевые слова: маскарады; Николай I; Рене Жирар; жертвенный кризис; гендер; власть; сценарии власти; социальные ритуалы; супергерой; публичные праздники.

Статья посвящена исследованию маскарадов как социального и культурного феномена в эпоху правления Николая I. Автор рассматривает маскарады не только как развлекательные мероприятия, но и как сложные ритуалы, совмещающие властные сценарии, гендерные роли, социальные иерархии и индивидуальные характеры. Основное внимание уделяется трем типам маскарадов: придворным, аристократическим и публичным. Придворные маскарады (новогодние и июльские) служили инструментом демонстрации единства царя с народом и укрепления династического мифа. Аристократические маскарады, напротив, подчеркивали театральность и свободу самовыражения. Публичные маскарады, проводившиеся в Дворянском собрании и доме Энгельгардта, становились пространством для социальных экспериментов, где маски позволяли временно снять ограничения, налагаемые сословными и гендерными ролями.
Автор анализирует маскарады через призму теории Рене Жирара о жертвенном кризисе, подчеркивая, что даже в светских праздниках сохраняется потенциал для изначально встроенной в праздник трагедии. Особое внимание уделяется роли Николая I, который, будучи центральной фигурой маскарадов, использовал их для укрепления своего имиджа «супергероя» — сильного, маскулинного правителя, обладающего сверхчеловеческими возможностями.
Его открытое лицо и узнаваемый костюм символизировали власть и контроль, тогда как другие участники благодаря маскам могли временно выйти за рамки социальных ограничений. Статья затрагивает также вопросы гендерной идентичности и сексуальности на маскарадах, где женщины в масках могли позволить себе бо́льшую свободу в поведении и общении. Празднества эпохи Николая I, будучи менее «анархическими» по сравнению с маскарадами XVIII — начала XIX века, представляли собой в большей мере спланированный властно-социальный ритуал, который, однако, нес в себе зерно разрушения.