Оборот чувств «Прекрасной эпохи» и сплетни Рассказчика у Марселя Пруста
Ключевые слова:
«Прекрасная эпоха»; декаданс; удовольствия; наслаждения; сплетни; Марсель Пруст.
Автор статьи исследует связь между жанром сплетни, важным приемом в романе «В поисках утраченного времени» Марселя Пруста, и оборотом удовольствий в «Прекрасную эпоху» (Belle Époque). Основные черты этого периода охарактеризованы в связи с явлением декадентства, которое представлено как своего рода дизайн-бюро по производству вкусов и эстетических стандартов. В «Прекрасную эпоху» происходила интеграция общества, шел интенсивный культурный обмен, в котором на протяжении четырех десятилетий высшее общество, основу которого составляла родовая аристократия, задавало тон всем остальным слоям. Это определило оборот удовольствий, который сравнивается с марксовым товарным фетишизмом. Декадентство как таковое не выходило за пределы сферы социальной эстетики.
В романе Пруста Рассказчик предстает изрядным сплетником, что связано с необходимостью реализовать социально-критическую функцию романа вне идеологической определенности. Для этого писателю требовалось максимально приблизить жизнь людей, составляющих высшее общество, преодолев то обстоятельство, что они неинтересны и с ними ничего не происходит. Вместо придания повествованию «литературности» Пруст, по словам Фредрика Джеймисона, превращает его в «нашептывание». Это достигается, во-первых, через удовольствие читателя, вызываемое дискурсом сплетни, имеющей положительные социальные функции. Во-вторых, у Рассказчика в романе, человека меланхолического и болезненного, открывается план почти детективных разысканий, в которых снимается напряжение между прошлым и настоящим, мнимым и подлинным, а также между материалом романа и повествованием. Наслаждение от разговоров о людях, получающих наслаждения, передается и Рассказчику.
В романе Пруста Рассказчик предстает изрядным сплетником, что связано с необходимостью реализовать социально-критическую функцию романа вне идеологической определенности. Для этого писателю требовалось максимально приблизить жизнь людей, составляющих высшее общество, преодолев то обстоятельство, что они неинтересны и с ними ничего не происходит. Вместо придания повествованию «литературности» Пруст, по словам Фредрика Джеймисона, превращает его в «нашептывание». Это достигается, во-первых, через удовольствие читателя, вызываемое дискурсом сплетни, имеющей положительные социальные функции. Во-вторых, у Рассказчика в романе, человека меланхолического и болезненного, открывается план почти детективных разысканий, в которых снимается напряжение между прошлым и настоящим, мнимым и подлинным, а также между материалом романа и повествованием. Наслаждение от разговоров о людях, получающих наслаждения, передается и Рассказчику.