Ключевые слова: Сергей Прокофьев; концепция времени; дневники как личный документ; Christian Science; вечность; время индивидуальной жизни

Статья посвящена дневникам Сергея Прокофьева с 1907 по 1933 год и реконструкции персональной концепции времени композитора. Автор прослеживает повторяющиеся темы и мотивы Прокофьева через призму его отношения ко времени и предпринимает их частотный анализ. Реконструкция концепции времени проведена в два этапа: анализ способа ведения дневника, характеризующий отношение композитора к структурированию потока времени (точность, регулярность, фактичность), и установление основных характеристик времени на основании темпоральных практик Прокофьева. Понятие «концепция времени» представляется органичным и убедительным не только потому, что время составляет основной контекст жизни Прокофьева, что видно из его текстов, но и потому, что композитор сам был склонен к раздумьям о нем. В дневнике время или постоянно фигурирует в размышлениях на различные темы, или само выступает предметом рефлексии, особенно там, где Прокофьев разбирается с основами доктрины Христианской науки (Christian Science), активным адептом которой он был на протяжении многих лет. Основными элементами, позволяющими говорить о наличии у Прокофьева своеобразной концепции времени, служат: плотность и размеренность временно́го порядка; размеренность и плановость, сопряженные с азартно-игровым отношением ко времени; скорость и действие; сила и энергия; соревновательность, перфекционизм и самолюбие; контроль над безостановочным движением вперед; бесповоротность в отношении к прошлому; бодрость как правило жизни; влияние представлений о вечности на жизненную практику. В статье делается вывод о том, что в своем отношении ко времени Прокофьев предстает как его «распорядитель», то есть как персона, утверждающая свой темпоральный порядок, построенный на максимально эффективном расходовании времени, сохраняющая высокий уровень сознательного контроля над ним и связывающая с интенсивностью и скоростью времени полноту жизни и творчества. «Дневники» Прокофьева позволяют, таким образом, говорить о взаимосвязи прагматики и этики, конституирующих его индивидуальную темпоральную культуру.