Ключевые слова: френология; «сильная программа»; акторно-сетевая теория; объектно-ориентированная социология; скептицизм

Данная статья посвящена разбору одного курьезного прецедента в истории социальной теории — рождению (во многом случайному) объектно-ориентированной социологии из духа социологии науки. В фокусе нашего анализа — полемика Дэвида Блура и Бруно Латура, которой предшествует длительная позиционная война сторонников «сильной программы» с представителями «слабых» подходов в социологии знания. Далее мы попытаемся показать, как произошел раскол витгенштейнианского лагеря в социальной теории, как внутренние столкновения «скептицистов» и «антискептицистов» привели к ослаблению позиций Эдинбургской школы и как Латур воспользовался спешным отступлением Блура на заранее подготовленные консервативно-дюркгеймианские позиции. Анализируемая нами полемика — трагическое событие в истории социологии науки, последний решительный бой «сильной программы» в борьбе с куда более радикально настроенными оппонентами. В этой битве титанов Латур впервые использует свой онтологический аргумент — концептуализацию объекта как самореферентного, недоопределенного и каузального единства, и именно этот концептуальный ход даст толчок к появлению объектно-ориентированной социологии. Почему френология получила такое распространение именно на британских островах? Является ли единица числом? Как обращение к концепту «формы жизни» (Lebensformen) позволило ответить на вопрос о социальности научного знания? Как антискептицистская аргументация в поствитгенштейновской социологии науки ослабила позиции «сильной программы»? Почему тезис о «невозможности индивидуального языка» завел Эдинбургскую школу в тупик? И почему дискуссия о природе научного знания об объекте завершилась тотальной войной всех против всех в споре о природе самого объекта? Об этих и некоторых других вопросах мы поговорим ниже.