Положение современной аналитической философии довольно парадоксально. С одной стороны, она демонстрирует безусловное доминирование в англосаксонских странах и усиливает влияние в Европе. С другой стороны, все больше исследователей указывают на очевидные признаки кризиса аналитизма как философской идеологии. Во второй половине ХХ века аналитическая философия превратилась в своего рода интеллектуальный истеблишмент, стала академически респектабельной и, подобно всем победившим революционным течениям, утратила жизненную силу. Все ее программные установки и базовые принципы, сформулированные в свое время логическими эмпиристами, были спустя годы либо отвергнуты их преемниками, либо существенно пересмотрены. Философия, преследовавшая цель «устранение метафизики логическим анализом языка» (Рудольф Карнап), в поздних своих вариантах стала даже более метафизически нагруженной, чем многие другие направления и доктрины. Среди современных аналитиков нет единства в понимании метода и задач философствования; даже акцент на языке (в случае, например, с философией сознания, заметно потеснившей в последние годы философию языка) оказался чем-то необязательным. Можно утверждать, что к концу ХХ века аналитическая философия фактически прекратила свое существование в качестве направления мысли, консолидированного общей программой и постановкой задач; скорее, она представляет собой конгломерат весьма далеких по содержанию философских концепций и исследовательских программ, объединяемых лишь на основании их более или менее выраженной приверженности определенному стилю мышления. Несостоятельными оказались и претензии аналитической философии на особый «транскультурный» статус. В большинстве стран континентальной Европы она воспринимается сегодня как чужеродная — специфически англосаксонская традиция мысли.

В статье описывается актуальное состояние дебатов по проблеме свободы воли в современной философии, а также рассматриваются метафизические основания данной дискуссии. В первой части работы дается критический обзор наиболее влиятельных позиций: компатибилизма, либертарианства и жесткого инкомпатибилизма. При рассмотрении компатибилизма автором очерчиваются границы применимости гипотетического анализа Джорджа Эдварда Мура. Далее обсуждаются проблемы психологического компатибилизма, отождествляющего свободу с определенным устройством психики агента. Затем автором кратко фиксируются основные проблемы традиционного агент-каузального либертарианства: трудность включения субстанции агента в натуралистическую онтологию и проблема связи субстанций в рамках картезианского дуализма. Затем формулируется новизна либертарианской теории изначальной ответственности Роберта Кейна, а также указываются ее центральные проблемы: растворение действительности агента в метафизике индетерминистически связанных событий и проблема удачи. Жесткий инкомпатибилизм критикуется в отношении методических оснований своей позитивной программы — анализа социальных последствий отказа от веры в свободу воли. Во второй части работы проводится анализ теоретических предпосылок современных дебатов о проблеме свободы воли. Автор рассматривает основания доктрины каузального детерминизма в рамках «объективистской» и «субъективистской» стратегий ее защиты. В отношении объективистской стратегии указывается на отсутствие убедительных естественно-научных оснований для принятия доктрины каузального детерминизма, а также на метафизические трудности, связанные с онтологизацией причинности. Кроме того, проводится анализ аргументов против свободы воли со стороны экспериментальных исследований мозга и демонстрируется их неудовлетворительность. Относительно субъективистской стратегии обоснования детерминизма указывается несовместимость каузального детерминизма с практическим мышлением.

В статье излагается теория жесткого инкомпатибилизма — позиции, согласно которой люди не обладают свободой воли, необходимой для моральной ответственности. Обоснование данной позиции композиционно состоит из трех частей. Во-первых, автор критикует компатибилизм — тезис о совместимости свободы воли и детерминизма. Если каузальный детерминизм истинен, то действия людей с необходимостью обусловлены факторами, которые находятся за пределами их контроля. Однако такая обусловленность, как показывает Перебум в своем «аргументе четырех случаев», создает существенные проблемы для представлений об ответственности и свободе действия. Во-вторых, автор выступает против либертарианской позиции, согласно которой в мире имеет место каузальный индетерминизм, который совместим с нашими представлениями о свободе. Перебум указывает, что, с одной стороны, современная физика мало совместима с представлением о субстанциальных агентах, с другой стороны, представление об индетерминистической связи событий «удаляет» агента из момента выбора, лишая его контроля в ключевой момент. В-третьих, автор представляет размышление о том, каковы были бы последствия отказа от представлений о свободе воли и моральной ответственности. С точки зрения автора, его последствия не оказали бы разрушительного воздействия на существующие общественные порядки. Напротив, они позволили бы сделать их более гуманными и терпимыми. Таким образом, с точки зрения автора, даже если у человека нет подлинной свободы, а наши представления об ответственности не соответствуют реальности, это дает нам повод не к отчаянию, а к совершенствованию имеющегося положения дел.

В статье представлена самая влиятельная либертарианская теория последних десятилетий. Автор предлагает отказаться от популярной в современной философии тенденции сводить проблему свободы воли к проблеме свободного действия. Теория «изначальной ответственности» Кейна ставит вопрос о возможности свободного формирования самой воли, которая понимается им как характер агента, его ценности, взгляды и мотивы. Способность формировать собственную волю требует того, чтобы некоторые действия агента не были с необходимостью обусловлены его прошлым и характером. Тем не менее эти действия также не должны быть произвольны, случайны. Поэтому автору важно показать, как в ситуации необусловленного выбора агент может сохранять контроль над своими поступками и как эти поступки связаны с его личностью. Кроме того, неопределенность на уровне сознательного опыта агента должна быть некоторым образом фундирована в натуралистической картине мира, ей должны соответствовать физические процессы, в которых имеет место индетерминизм. Автор показывает, как можно связать все эти условия свободы воли в целостной теории, которая позволяет сделать либертарианскую позицию не менее «вразумительной», чем компатибилистские альтернативы. Теория Кейна была впервые представлена им в законченном виде в 1996 году в книге «Важность свободы воли», с тех пор было выдвинуто множество критических аргументов против его подхода. Во второй части статьи автор последовательно отвечает на наиболее известные контраргументы, уделяя особое внимание так называемой проблеме удачи, или случайности, которая подчеркивает произвольность любых индетерминированных действий.

Автор, один из самых влиятельных в современной философии сторонников компатибилизма — тезиса, согласно которому свобода воли совместима с каузальным детерминизмом, — представляет обзор своих «принципов моральной ответственности», а также обосновывает преимущество своей теории над конкурирующими проектами в рамках компатибилизма. В основании этой идеи заложена интуиция «устойчивости», которой должны обладать наши теории свободы и моральной ответственности. Какую картину мира ни предложили бы нам завтра физики-теоретики, свобода и ответственность не должны быть зависимы от нее. Неважно, детерминизм или индетерминизм имеет место в мире — наши свобода и ответственность должны быть совместимы и с тем, и с другим. Компатибилизм Фишера включает в себя три основные идеи: направляющий контроль за действием, отзывчивость к разумным доводам и «собственность» на механизм принятия решений. Направляющий контроль позволяет агенту самому принимать решения и действовать, даже не имея объективных возможностей «поступить иначе». Способность «отзываться» на разумные доводы обосновывает рациональность агента в процессе принятия решений и его связь с окружающим миром. Наконец, критерий «собственности» в отношении механизма принятия решения указывает на то, что этот механизм укоренен в самой личности агента. Доказывая преимущество своего подхода над позициями конкурентов, автор указывает на три его основные достоинства. Во-первых, данная теория не зависит от того, истинен ли каузальный детерминизм или каузальный индетерминизм. Во-вторых, она не требует постулирования проблемной гипотезы об иерархии уровней в сознании, предполагаемого подходами Гарри Франкфурта и Гэри Уотсона. В-третьих, теория направляющего контроля позволяет объяснить случаи слабости воли. Автор обосновывает значимость этих преимуществ, указывая на проблемные точки конкурирующих теорий.

В статье рассматриваются различные варианты инкомпатибилистского решения проблемы свободы воли. Инкомпатибилистов объединяет убеждение в несовместимости моральной ответственности и свободы воли с детерминизмом. Одно из решений этой проблемы, либертарианство, допускает реальность свободы воли и отрицание детерминизма. В статье показано, что радикальный вариант либертарианства, когда свободно созданным признается даже характер индивида, не проходит по концептуальным соображениям, а умеренное либертарианство, уступая компатибилизму по ряду позиций, не компенсирует это какими-либо преимуществами перед ним. Либертарианский подход ослабляет связь между индивидом и его поступками, так как эти последние оказываются недетерминированными намерениями индивида, что может снижать его ответственность в сравнении с компатибилистскими установками, при которых эта связь выглядит более прочной. Потенциальные же достоинства либертарианства — благоприятствование принципу альтернативных возможностей или чувству свободы — в действительности сочетаются с детерминизмом. Другой вариант инкомпатибилизма допускает иллюзорность свободы воли и моральной ответственности. Эта линия рассуждений опирается на такие ненадежные доказательства, как манипулятивный аргумент и аргумент последствий. Отказ от этих инструментов, а также признание бесперспективности попыток экспериментального подкрепления тезиса об иллюзорности свободы воли должны приводить к отрицанию самого этого тезиса, поскольку сам по себе он является контринтуитивным. Серьезные трудности инкомпатибилизма указывают, что решение проблемы свободы воли надо искать на компатибилистском пути.

Статья посвящена критике одного из сильнейших аргументов против компатибилизма — аргумента манипуляции. Этот аргумент основан на понятии манипуляции, которое недостаточно проясняется использующими его авторами. Одной из самых проработанных и убедительных его версий является четырехступенчатый аргумент Дерка Перебума. Анализ понятия манипуляции позволяет выявить ее необходимые условия и разделить два вида: жесткую и мягкую манипуляции. В случае манипуляции всегда имеется две вещи: манипулируемый деятель и манипулирующий фактор. Жесткая манипуляция имеет место, если в ближайшем альтернативном мире W2, в котором отсутствует манипулирующий фактор F, агент А в тех же локальных условиях, что и в мире W1, не совершил бы действие X. Детерминизм не может манипулировать нами в жестком смысле, и делал бы это лишь в том случае, если в альтернативном мире W2, в котором отсутствует манипулирующий фактор (то есть детерминизм), агент А в тех же локальных условиях, что и в мире W1, не совершил бы действие X. Но мир, в котором отсутствует детерминизм, — это индетерминистичный мир, то есть такой, в котором агент A мог бы как совершить, так и не совершить действие X. Значит, условие жесткой манипуляции в случае с детерминизмом в качестве манипулирующего фактора не выполняется. Но ответственность гарантированно снимается с агента только в случаях жесткой манипуляции. Следовательно, конкретизированное понятие манипуляции не может быть использовано в аргументе.

В статье проанализирован «тезис о сознании» Нила Леви, состоящий в том, что сознание необходимо для моральной ответственности, и аргументы в его пользу. Под термином «сознание» имеется в виду информационный процесс в мозге, который влияет на поведение агента и о котором он может представить вербальный отчет. Противниками «тезиса о сознании» являются философы-экспрессивисты Номи Арпэли, Анжела Смит, Джордж Шер. Аргумент Леви построен на теории сознания как «глобального рабочего пространства». Леви считает, что только сознание обеспечивает интеграцию информации на персональном уровне и обусловливает возможность гибкого поведения агента. Автоматизмы и поступки без осознания моральных аспектов не интегрируются на персональном уровне. В свою очередь интеграция информации и гибкий контроль являются основанием для ответственности согласно двум наиболее распространенным теориям: «теории самовыражении реального „Я“» и «теории контроля». Следовательно, «тезис о сознании» является доказанным. Автор данной статьи считает, что наиболее уязвимой стороной аргумента Леви является его определение сознания. «Тезис о сознании», скорее всего, является спорным в контексте двух наиболее распространенных теорий сознания: теории «квалофилов» и «иллюзионистов». Квалофилы считают, что семантическое содержание определяется квалитативными состояниями, и интеграция информационных процессов сама по себе не дает основания для формирования убеждений на персональном уровне. Следовательно, сознание, как его определяет Леви, для квалофилов не должно представляться необходимым условием для ответственности. Иллюзионисты считают, что убеждения приписываются агентам извне при интерпретации их поведения. Поэтому даже те информационные процессы, о которых субъект не может легко представить отчет, выражают убеждения личности. Из этого также следует, что сознание, как его определяет Леви, не должно быть необходимым условием ответственности.

В статье обосновывается несовместимость одной из исходных посылок в дебатах о свободе воли с гипотезой расширенного сознания. Эта посылка заключается в том, что поступки людей в равной степени определены или не определены прошлыми состояниями мира. Причинная предопределенность или неопределенность поведения деятеля в статье именуется каузальным статусом. Деятели, поступки которых предзаданы их прошлыми состояниями, имеют детерминированный каузальный статус; те же, чье будущее поведение может быть различно при тех же прошлых состояниях, имеют индетерминированный каузальный статус. Устройство мира в целом или локальный детерминизм могут определять каузальный статус деятеля. Доказывается, что, согласно гипотезе расширенного сознания, в мире одновременно могут сосуществовать деятели с разными каузальными статусами. Гипотеза расширенного сознания гласит, что когнитивные функции могут выполняться артефактами, находящимися вне тела человека, и они должны быть признаны равноправными частями его когнитивной системы. Такими артефактами могут быть как локально детерминированные технические устройства, так и индетерминированные. В обоих случаях, согласно гипотезе расширенного сознания, они будут частью когнитивной системы человека. Следовательно, относительно когнитивных функций, выполняемых этими артефактами, у деятелей могут быть разные каузальные статусы. Легко представить ситуацию, в которой разные люди могут одновременно использовать детерминированные и индетерминированные устройства и при этом в равной степени считаться свободными. Если представленные рассуждения верны, то гипотеза расширенного сознания и допущение об универсальном каузальном статусе свободного деятеля не могут быть одновременно истинными.

Автор статьи пытается прояснить прагматический подход к метафизике свободы воли и детерминизма, сосредоточившись на работах Уильяма Джеймса и Мортона Уайта. Статья начинается с общего обзора отношений прагматизма и аналитической философии. Автор объясняет причины, почему нам не стоит следовать решению Питера Стросона, несмотря на то, что оно очень похоже на прагматическое. Далее автор разбирает теорию Джеймса и после анализа его главных аргументов выявляет наиболее существенные проблемные места, присущие этому взгляду. Затем автор пытается устранить эти проблемы из прагматического истолкования проблемы свободы воли. Для этого используются идеи Мортона Уайта. Автор старается показать как основные идеи Уайта в этой области, так и некоторые частности, такие как критика концепций Джорджа Эдварда Мура, Питера ван Инвагена и случаев Франкфурта. Автор подчеркивает, что так называемый корпоративизм дает нам только формальное решение проблемы, ограничиваться которым не следует. Автор предлагает два аргумента, основанных на фанероскопии, наблюдении и теории причинности Юма. Первый может быть назван спекулятивным, второй — эмпирическим. Первый опирается на особую трактовку понятия тождества, второй — на инверсию юмовской критики причинности. На основании этих доводов автор приходит к выводу, что свобода связана с нашей верой в существование отдельных событий, а вера в единство опыта поддерживает детерминизм.