Статья посвящена проблеме потока сознания, одной из важнейших тем в новейшей философии. В статье обсуждается так называемый аргумент переполненности, согласно которому феноменальный ряд переживаний сознания превосходит когнитивный ряд. Вводя деление потока сознания на феноменальное (а-течение) и когнитивное (с-течение), а также привлекая для своего анализа тест Сперлинга, автор демонстрирует, что решение вопроса о структуре потока сознания не может быть найдено только на уровнях самонаблюдения и наблюдения за поведением субъекта. Существенные перспективы в рассмотрении данного вопроса возможны только в случае включения в исследование дополнительного уровня — уровня нейронного коррелята сознания.

Автор статьи показывает, как и благодаря чему метод радикальной интерпретации, предложенный Д. Дэвидсоном, справляется с теми проблемами, которые сформулированы в различных скептических сценариях. В частности, метод радикальной интерпретации лишает картезианский скептический сценарий (в традиционной и современной его версиях) убедительности и статуса философской проблемы как таковой. Используя различие между намеренным и ненамеренным обманом, можно показать, что сценарий глобального скептицизма получает свое разрешение в обоих случаях. В статье также рассмотрена возможность расширения того варианта натурализованной эпистемологии, который предложил У. В. О. Куайн, — прежде всего, за счет введения социального фактора.

В статье рассматривается советский опыт профессионализации преподавателей высшей школы, в особенности философских и общественных наук. Объектом анализа являются правовые документы, регламентировавшие организацию академической деятельности, работу кафедр социальных наук, кадровую политику, систему повышения квалификации советского университета. На этой основе в статье показывается, что в свете советской системы профессионализации могут получить свое объяснение многие современные организационные формы университетской деятельности, а также состояние философского профессионального сообщества.

В статье рассматривается профессиональная траектория известного советского философа Мераба Мамардашвили (1930–1990). Обосновывается тезис о том, что его понимание философии, методы работы, а также исключительное признание в определенном сегменте академического сообщества могут быть объяснены исходя из экстраординарной карьеры (движение к центру философского поля, а затем от него) и позиции на границе признаваемого, которую он занимает во второй половине 1970‑х — начале 1980‑х годов. Эта специфическая позиция позволяет объективировать границы как отделяющие «профессионалов» от «профанов», так и разделяющие сообщество на разные фракции, зафиксировать перспективу и этико-политическую чувствительность, разделяемую учеными его круга.

В статье рассматривается репрезентация сталинского героя соцреалистических романов 1930–1950‑х годов. На примере романа Николая Островского «Как закалялась сталь» анализируется образ искалеченного мужского тела героя соцреализма в контексте гендердных теорий мужественности, телесности и инвалидности. Мир сталинского романа заполнен искалеченными мужскими телами. Эти избыточные символы физической увечности интерпретируются с точки зрения идеологического и культурного фантазма сталинизма: расчленение мужских субъектов. Корчагин — главный пример «положительного героя» как увечного инвалида. «Как закалялась сталь» является шаблоном для всех романов и фильмов сталинского соцреализма.

В статье анализируется становление языка сталинской культурной политики на материале музыкально-идеологического дискурса 1920–1950‑х годов. Автор пытается отойти от ждановского нарратива о борьбе двух направлений в советской музыке, до сих пор доминирующего в историко-музыковедческих исследованиях. Идеологические определения, используемые для характеристики композиторского творчества, такие как «формализм», «натурализм», «реакционность», «космополитизм», «правдивость», «искренность», «простота», «народность», «партийность», интерпретируются в новой, этической перспективе. Показано, что обвинения в формализме со стороны музыкальных идеологов апеллируют к парадоксальной этической норме, основанной лишь на неукоснительном следовании ей композитора.

Анализируя различные подходы к изучению повседневности, автор обращает внимание на ценность литературных текстов в качестве источника, не только обогащающего нас знаниями о быте прошлого, но и демонстрирующего отношение современников к тем или иным явлениям. В качестве парадоксального примера того, как литература отражает динамику повседневности, выбрана сказка советского детского писателя Л. Лагина «Старик Хоттабыч». Автор статьи также выявляет параллели между «Стариком Хоттабычем» и другими известнейшими сатирическими произведениями советской литературы: «Двенадцатью стульями» и «Золотым теленком» И. Ильфа и Е. Петрова.

Либеральные экономисты и идеологи полагают социальное государство тормозом экономического роста и фактором снижения эффективности, рекомендуя заменить его адресной помощью «слабым». Именно такой подход культивирует патернализм, зависимость соответствующих групп от государства, демотивирует их. В современном обществе стихийное самовоспроизводство необходимых для развития условий жизни не может быть автоматически обеспечено рынком как некий совокупный результат множества частных усилий. Поэтому социальное государство становится необходимо для общественного воспроизводства, превращаясь, если пользоваться марксистским языком, в элемент «базиса». Но для того, чтобы реализовать эти задачи, необходимо выйти за пределы старой модели социального государства, которое было ориентировано на стимулирование индивидуального потребления.

Возможности социального компромисса в заданных капитализмом ограничениях исчерпаны, но и стабилизирующие капитализм структуры утрачивают под воздействием противоречий своего развития эффективность и жизнеспособность. Социальное государство переживает сегодня свой собственный кризис, содержание которого не исчерпывается ограничениями финансирования и коммерциализацией. Политика подчинения институтов социального государства капиталу спровоцировала целый ряд внутренних кризисов институтов социального государства. Сегодня буржуазные государства достигли предела возможностей реформирования капитализма в рамках его перманентной логики. Выход за пределы этой логики предполагает решение задач социальной модернизации, радикального преобразования экономических, социальных и политических институтов общества.

Статья посвящена проблеме научной идентификации социального государства. Автор определяет социальное государство как основанную на перераспределении материальных благ общественно-институциональную систему для достижения каждым гражданином достойного уровня жизни, сглаживания социального неравенства и помощи нуждающимся слоям населения. Социальное государство представляет собой одновременно исторический этап развития общества (начало европейской индустриальной эпохи), а также компромиссное решение классового конфликта. В работе предлагается комплекс научных индикаторов и критериев, позволяющих судить о государственной политике с точки зрения ее соответствия определению социального государства.

В статье доказывается, что в основе дестабилизации мировой экономики лежит перенакопление капитала в производственном секторе. На падение прибыли в условиях «стагфляции» 1970‑х годов американский капитализм ответил «революцией акционеров», сделавшей главной целью корпораций максимизацию стоимости акционерной собственности. Начался массовый перенос производства в развивающиеся страны. Эксплуатация их дешевого труда стала главным фактором компенсации падения прибылей в реальном секторе экономики. В результате производственные мощности мировой экономики резко возрастают, а заработная плата отстает, выравниваясь по регионам с низкой оплатой труда. Отставание совокупного спроса от совокупного предложения в мировых масштабах порождает кризис глобальной экономики.